The National (ft. Menomena) @ O2 Brixton Academy, London, 29.11.2010

Год триумфа для The National и одна из лучших песен года.

Московское выступление The National четырехлетней давности запомнится задушевной пьяной меланхолией, запредельной концентрацией удивительно правильной публики и скромностью музыкантов, которые отыграв последний в туре концерт, были рады переброситься словом-другим со зрителями, а то и выпить с ними. А еще запомнится смутным предвкушением, наполовину радостным, наполовину грустным. Уже тогда было понятно, что таких клубных междусобойчиков у этой группы больше не будет. Потому что дальше их ждут куда более крупные площадки.

В Лондоне 29 ноября, понедельник, снег и забастовки транспортников. На концерт The National в кассах О2 Brixton Academy билетов нет. Нет их и на следующие два концерта там же, и удивляться тут нечему. В 2010-м The National появляются в вечерних шоу на американском ТВ. Их пятая пластинка "High Violet" расходится тиражом 400 тысяч копий и признается одним из лучших альбомов года (о том, заслуженно ли, можно спорить долго - и хотя я не разделяю критицизм коллеги, упрекающего The National в малодушии, надо признать, что они выбрали наиболее безопасный путь, и "High Violet" скорее опорная точка на нем, чем самоценное произведение). Группа, которая тихой сапой, год за годом, наращивала фан-базу, наконец пришла к славе, той, которую можно пощупать и оценить, в цифрах и фактах. В аншлагах на трех подряд шоу в Англии.

Новый статус позволяет американцам приглашать на концерты участников Arcade Fire, клавишника Нико Мьюли (Nico Muhly) и Суфьяна Стивенса (Sufjan Stevens), отводя им при этом не места VIP-гостей, а скромные роли второго плана. Автор пластинки "Illinoize", которую в прошлом году только ленивый не включал в реестры особо важных записей "нулевого" десятилетия, и вовсе появляется так незаметно, что о его камео часть зрителей (ваш корреспондент в том числе) узнают из новостей.

На саму группу окружающий хайп, впрочем, повлиял мало, и потому Menomena в качестве компаньонов на разогрев The National выбирают не исходя из конъюнктурно-статусных соображений, а просто потому, что это их давние приятели.

Menomena, укомплектовавшиеся Джо Хейгом (Joe Haege), гитаристом-невротиком из 31Knots, норовящим подтянуть инструмент куда-то на уровень шеи, оказываются галереей собирательных портретов американского инди-рока, герои которого, как басист Джастин Харрис (Justin Harris), могут выглядеть как лесорубы или автомеханики, при этом запросто иметь пару ученых степеней. И играют примерно так же. За ширмой внешнего пофигизма скрывается отменная сыгранность, взаимопонимание и выучка: каждый поворот сюжета (а традиционную песенную формулу американцы не особенно жалуют), каждая смена ритма или инструмента, каждое субито подготовлено и обосновано. Недурной 40-минутный разогрев тянул на хороший фестивальный сет, и, надо полагать, поклонников команде добавил.

Но главным героем вечера суждено было стать Мэтту Бернингеру (Matt Berninger). Вокалист The National подозрительно часто исчезал за кулисами между песнями - что дало Брайсу Дресснеру (Bryce Dressner) повод подколоть товарища ("Ну как, привел макияж в порядок?") - но в целом уверенно давал доктора Хауса: шатался по сцене, играл в гляделки то с ударником, то с духовой секцией, потягивал алкоголь из стакана, швырял микрофон оземь, переругивался с братьями Дресснер ("Мы обычно так не собачимся, это, наверное, из-за понедельника"), совершил круг почета по залу, а под конец расщедрился и передал зрителям бутылку вина. Трудно сказать, где он играет в интроверта на грани нервного срыва, а где им по-настоящему является, но одно совершенно точно: он импровизирует. Так посреди не располагавшей к широким жестам "Squalor Victoria" Бернингер вдруг произнес "А ну его на х..." и куда-то ушел.

The National целиком играют "High Violet", лучшую половину "Boxer" (без "Start a War") и несколько ходовых вещей с "Alligator" ("Lit Up", "Mr. November" и "Abel"), старых релизов не касаясь вовсе.

Брайс Дресснер: А эта песня ["England"] должна вам особенно понравиться. В ней поется о вас.

Мэтт Бернингер: Она вообще не про Англию. Англия в этой песне - это метафора для Висконсина... Видишь, это сложная песня.

До конца не ясно, что тут причина, а что следствие, но с появлением духовой секции в виде тромбониста и кларнетиста песни The National стали развиваться по восходящей, от тихих, полуакустических вступлений к пафосным, почти-пост-роковым крещендо. Исключением не становится даже "Apartment Story", памятная своей ритм-секцией а-ля Стивен Моррис (Stephen Morris). И в этом, пожалуй, главная перемена, произошедшая с группой. Если раньше их мужская печаль аккуратно помещалась в стакане с "биттерами и "абсолютом", то теперь они стремятся затопить ей все и вся. И возможно, это стремление к масштабности аранжировок их немного портит. Но не до конца - потому что в самом конце The National, уже после выхода на бис остаются наедине со своим зрителем. И безо всякого электричества исполняют "Vanderlyle Crybaby Geeks". Абсолютный гимн вечера и претендент на место в золотом фонде песен 2010 года.

Primal Scream @ Olympia Grand Hall, London, 27.11.2010

Primal Scream заново собирают один из своих лучших альбомов.

Огромный зал лондонской "Олимпии" целиком заполнен людьми, съехавшимися сюда буквально со всех концов света. Повернешь голову направо - компания фанатичных испанцев, налево - три миниатюрные японки-харадзюку, разодетые в стиле "gothic lolita". Большинство из них точно знало, что окажется в этой точке пространства, еще 10 месяцев назад. И, конечно, большинство из них знает ответ на вопрос: "И что же именно вы хотите делать?" - "We wanna be free. We wanna be free to do what we wanna do. And we wanna get loaded. And we wanna have a good time. That's what we're gonna do... We're gonna have a good time. We're gonna have a party".

Отмотаем пленку назад. В феврале билеты на концерт Primal Scream, в рамках которого они должны были впервые в истории полностью сыграть эпохальный альбом "Screamadelica", разошлись за 12 часов. На рекорд не тянет, но с учетом площади зала (что-то около гектара), выглядит солидно. Позже к субботней дате (27 ноября) добавится пятничная, позже будет объявлен Screamadelica tour - но тысячи людей, сметающие билеты как горячие пирожки, об этом пока знают.

Ажиотаж можно было бы списать на внезапный порыв ностальгии, но едва ли главная причина состоит в этом. "Мы не собираемся переживать заново старые деньки", - подчеркивал перед концертом Бобби Гиллеспи (Bobby Gillespie), - "многие песни из тех, что мы записали в студии, никогда не исполнялись живьем. "I'm Comin' Down", "Shine Like Stars" и "Inner Flight" - они для нас как новые". И это тоже верно, но не вполне объясняет, чем важна и интересна "Screamadelica" сейчас. Для начала 90-х альбом, окончательно поженивший инди-рок и сцену клубной музыки, был безусловной вехой, рывком на несколько лет вперед. Но времена эйсид-хауса и штанов покроя baggy остались далеко позади, и "Скримаделика", чей прогрессивный саунд был отмечен первой в истории Mercury Prize, сегодня звучит как угодно, но только не свежо.

Вместе с тем найдется не так много альбомов, которые настолько четко передавали бы ощущение эйфории, гедонистической радости и умиротворения (радость имела не совсем легальную химическую природу, и то, что символ кислотной культуры, обложка с "солнышком" от покойного Пола Кэннелла, недавно появилась на марках британской почты, иначе как иронией судьбы не назовешь - ну так что с того?). То была радость вопреки: к 91-ому году надежды поколения "Э" на то, что новое Лето Любви сделает мир добрее, светлее и чище, на глазах обращались в прах. Тем ценнее становился миг счастья, которое не могло и не должно было остаться навсегда - и это чувство тоже впечатано в "Скримаделику" ("Таблетки не излечат меня от моих хворей, но на короткое время я почувствую себя лучше" - "I'm Comin' Down"). Так что же получается, ностальгия все-таки? Я так не думаю.

В чем Гиллеспи действительно не соврал, так это в том, что на сцене "Олимпии" происходила не реконструкция, а рекомбинация и переосмысление альбома. Потому как воссоздать оригинал не представляется возможным. У "Скримаделики" попросту нет канонической версии.

Ну как же? - возразят фанаты, - есть же студийная версия, зафиксированная на пленке, есть же нечто, выпущенное под каталожным номером CRELP 076. Есть, но что это: альбом? сборник ремиксов? Считать ли "Loaded" ремиксом на "I'm Losing More Than I Ever Have" или самостоятельным треком? Граница между оригиналом и репликацией на этом релизе расплывается окончательно, а составные детали, как грани кубика Рубика, можно вращать и вращать, получая все новые вариации, чем и занимались Primal Scream уже во время записи в 90-ом, отдав исходники (часть из них позже была опубликована) на растерзание клубным продюсерам. И тем же они занимаются сейчас в рамках проекта "Screamadelica Live".

Почти каждая песня с пластинки живьем изобретается заново. "Slip Inside This House" от эйсид-хаусного трипа уходит в сторону "отцовской" психоделической версии 13th Floor Elevators. "Higher Than The Sun" звучит как мэшап из миксов The Orb и Эндрю Уэзеролла (Andrew Weatherall) - из второго вырезана басовая линия Джа Воббла (Jah Wobble), остается пожалеть, что он в реконструкции участия на принимает. Нет и вокалистки Дениз Джонсон (Denise Johnson) - ее партию в нео-фанковой "Don't Fight It, Feel It" исполняет колоритная черная соул-мама (танцевать ей, впрочем, не стоило). Формальные медляки собраны в середине сета, им же досталась наиболее зрелищная часть видеоряда (увы, как и в случае с Chemical Brothers, никакие ютюбы не передадут и 10-й доли эффекта - масштаб тут все-таки имеет значение). Духовая секция в "I'm Comin' Down", возможно, и не дотягивает до Фэрео Сандерса (Pharaoh Sanders), инспирировавшего саксофонное соло в треке, но необходимую кульминацию обеспечивает. То, что эти песни до сих пор не играли живьем, лютое недоразумение да и только.

В конец сетлиста задвинуты два бесспорных фаворита - обернувшийся госпел-блюзом "Loaded" и "Come Together", 14-минутная сюита, в которой оказались перемешаны, кажется, все существующие миксы песни, включая оригинальный. Более совершенный финал шоу трудно вообразить.

О том, что музыка не просто собирает людей вместе, а объединяет их в некий демократический институт, а то и религию (есть и такая точка зрения), и одним из ярчайших примеров подобных вече являются британские рейвы рубежа 80-х и 90-х, написано немало песен, начиная с "Last Train to the Trancentral" The KLF и заканчивая гениальными мемуарами "Sorted for E's and Wizz" Pulp. Но в 70-минутной "Скримаделике" сошлось и совпало все, что необходимо для описания явления: от доверительных интонаций Гиллеспи (который, на минуточку, через 9 лет превратится в брызжущего яростью и нигилизмом социалиста) до смеха Слая Стоуна (Sly Stone), от фанка до хауса, от пения госпел-хора до сэмплов из пламенной речи Джесси Джексона (Jesse Jackson), от музыки белых до музыки черных, на уровне звука и на уровне визуального оформления. Ядро этого удивительного симбиоза Primal Scream удалось если не пронести через года, то по крайней мере собрать снова.

Underworld (ft. Silver Columns) @ Barrowlands, Glasgow, 26.11.2010

Underworld и безумие пятничного рейва - everything, everything...

Год назад в совсем коротком отчете о московском сете Underworld Звуки рапортовали о том, что если есть на свете символ эпохи "trainspotting" и клубной лихорадки 90-х, то это безусловно авторы "Born Slippy", и вернуть ощущения того времени или хотя бы их видимость они могут в момент. За год группа успела выпустить альбом (или два, если к "Barking" прибавить компиляцию "Athens"), а Карл Хайд (Karl Hyde) - сменить блестящий пиджак на тельняшку а-ля Савелий Крамаров, журнал "Птюч" шотландские клабберы, вероятно, в глаза не видели (его функцию выполняли Dazed & Confused и i-D, ну или в крайнем случае Loaded) - но в остальном, и это крайне приятно отметить, атмосфера концертного безумия Underworld не претерпела изменений.

О "Barking" и его продакшн-команде, в которую вошли High Contrast, D. Ramirez, Dubfire и Paul Van Dyk, Хайду и Смиту (Rick Smith) довелось выслушать немало "приятностей", самой мягкой из которых было слово "промах". Излишняя тяга к коллаборациям и впрямь не довела "Мистера и Миссис Рождество" (как однажды назвали себя музыканты) до добра, и по уму основной и бонусный диски в специальном издании альбома следовало бы поменять местами. Потому что как только Underworld берут власть над собственными треками в свои руки, становится трудно упрекнуть их в отсутствии вкуса и чувства ритма.

Вечер в глазвегианском зале "Барроулендc", старом, несколько раз перестраивавшемся доме культуры и отдыха, одной из главных концертных площадок Шотландии, открывает местный дуэт Silver Columns, и видом, и звучанием напоминающий усеченный состав Hot Chip. Пара эстетов-очкариков за увешанной гирляндами пультом играет теплый, максимально очеловеченный и не слишком занудный электропоп, иногда позволяя себе немножко пошалить - в рамках очкариковско-эстетского чувства юмора. "А сейчас будет баллада", - и следом идет практически техно-хардкор с пульсом около 165 ударов в минуту. Шотландцам нечего поставить в вину, кроме того, что на сегодняшний день наивный инфантильный электропоп несколько утомил. Но для разогрева порядком накачавшейся пивом и сидром публики получасового сета более чем достаточно.

А дальше начинается оно самое.

Никакого шоу Underworld, в общем-то, и не делают. Как говорил персонаж фильма "ДМБ", "я сам меню" - роль шоумена, вокалиста, гоу-гоу-дансера и основного элемента визуального оформления выполняет прыгающий блохой по сцене Карл Хайд. Но в контексте зала и собравшихся в нем зрителей, среди которых находится, к примеру, седеющий мужчина, чья молодость точно выпала не на времена эйсид-хауса и драм-н-басса, такой сольный выход смотрится уместно и даже исчерпывающе. Эйфория и пот отдельно взятого человека иллюстрируют посыл Underworld лучше любого видеоряда. Видеоряд однако есть. Во время "Cowgirl" Хайд прибегает к нехитрому трюку: отходит за установленную справа прозрачную ширму, где два поочередно бьющих софита создают "театр теней". Просто до ужаса, убийственно эффектно, но по большому счету, разве нельзя сказать то же о музыке Underworld?

Но о музыке стоит сказать еще пару слов. Если "Scribble" мало чем отличается от альбомной версии, разве что звучит еще более буйно - на то он и d'n'b, - то "Always Loved a Film" по сравнению с рамиресовским миксом переделан значительно. Никаким поп-хаусом сегодня и не пахнет, драм-паттерны словно существуют сами по себе, но под мелодические куски люди за пультом их подгоняют на отлично. Хайд изредка берется за гитару, которую, впрочем, почти не слышно, и пару раз подходит к макбуку, но в основном развлекает народ.

Полуторачасовое действо завершает, разумеется, "Born Slippy", интро которого выныривает из-под техно-молотилова неожиданно, и потому танцпол, как это принято описывать, взрывается. В роликах, рекламирующих Sensation и тому подобные сходки, обязательно показывают такой момент: когда после секундной паузы многотысячная толпа словно переходит в режим замедленного действия и в едином порыве вздымает руки, символизируя любовь и счастье от наступившего прихода. Вот то же самое происходит на первых секундах главного боевика Underworld. И пожалуй, ради таких моментов стоит отправиться в Глазго, в Куала-Лумпур, да хоть на полюс холода.

Heaven 17 @ The Ritz, Manhcester, 25.11.2010

Heaven 17 доказывают, что синт-поп 80-х жив, а формат "шоу одного альбома" - еще живее.

Возраст пришедших на шоу Heaven 17, приуроченное к юбилею их первого альбома "Penthouse and Pavement", навевает мысли о концерте группы Воскресенье. Манчестерский клуб Ritz - по-настоящему антикварное заведение, сохранившееся с 60-х, с дощатым танцполом и чугунными решетками на балкончике второго этажа - повидал и не такое. В 80-е годы в нем перебывали почти все герои местной инди-сцены, включая The Smiths, чей первый концерт прошел в "Ритце", и в отличие от расположенной неподалеку "Гасиенды", давно проданной и превращенной в апартаменты для состоятельных господ, клуб удержался на плаву. Но ощущения все равно странные: я силюсь найти в зале хоть одного человека, который был моложе чествуемого альбома. Тщетно. Большинство пришедших старше меня как минимум вдвое.

Удивительного в этом мало: "Penthouse and Pavement" не стал ни большим коммерческим хитом, ни сколько-нибудь культовой работой (будь здесь Питер Хук с программой "Closer", от людей в узких джинсах некуда было бы деться). Но появился он в интересное время и стал зеркалом этого времени. Гэри Ньюман (Gary Numan) выступает в программе Top of the Pops. Колумнист NME Пол Морли (Paul Morley) провозглашает синт-поп музыкой будущего. В уездном Бэзилдоне собирается группа, которой суждено в будущем стать "битлами" от синтезаторной музыки - Depeche Mode. Electronica, долгое время считавшаяся авангардом, оплотом передовой мысли, начинает производить поп-звезд и оккупировать чарты. Собственно, голод до чартов и стал причиной распада первого состава The Human League, от которого, разругавшись с Филом Оуки (Phil Oakey), отпочковались основатели Heaven 17, Мартин Уэйр (Martin Ware) и Йен Марш (Ian Craig Marsh). Уэйр жаждал экспериментов, Оуки - хитовых синглов. Идеологические разногласия осложнялись тем, что Оуки в качестве аргументов мог использовать подвернувшиеся под руку молочные бутылки, швыряя их в Уэйра. Тем забавнее выглядит ситуация, когда и Heaven 17, и Human League почти одновременно вернулись на сцену в 2010 году.

Концерт предваряет ностальгический диджей-сет, джентльмен за вертушками ставит неочевидные хиты новой волны вроде "Нормана Бейтса" Landscape, между ними беззастенчиво подсовывает "Better Than Love" Hurts и всячески призывает зрителей подвигать попой. Публика то ли в силу возраста, то ли от затянувшегося ожидания реагирует вяло - мол, не до твоих танцев сейчас. Движение в зале не начинается и после появления Неaven 17, зато с первой же песни Манчестер демонстрирует другое свое умение, отлично знакомое любому, кто слушал футбольные трансляции с "Олд Траффорд". Они поют. Поют громко, протяжно, слаженно, так, как если бы у каждого за плечами были три года практики в школьном хоре. Завораживает - не то слово.

Heaven 17 - чинные Уэйр и Гленн Грегори (Glenn Gregory) в строгих пиджаках, саппорт-бэнд в составе гитара, бас и электронные ударные плюс эффектная блондинка Билли Годфри (Billie Godfrey) - играют "Penthouse and Pavement" от и до, придерживаясь альбомного треклиста, благо он драматургии хорошего концерта соответствует почти идеально. Для разгона - хлесткая, откровенно анти-правая и политически некорректная (по меркам синт-попа уж точно) "(We Don't Need This) Fascist Groove Thang". И сразу становится ясно, засчет чего треки с пластинки могут выиграть в живом исполнении. Пионеры индастриала Cabaret Voltaire то ли в штуку, то ли всерьез говорили, что всегда хотели играть фанк, а получилось, ну, то, что получилось (на фанк не очень похоже). Так вот у "Penthouse and Pavement", пусть он и был создан средствами электроники, на самом деле мощная соул-фанковая подкладка, тот самый "groove thang". Да и клич "братья! сестры!" в припеве первого трека тоже ведь не с потолка взялся.

Гленн Грегори: - Следующая песня - "Play to Win"... НЕТ!

Мартин Уэйр (обреченно): - Он абсолютно бесполезен.

Гленн Грегори: - Как называется альбом, который мы играем? (нестройный хор выдает правильный ответ) Вот это название следующей песни.

Сперва "Penthouse and Pavement", следом, верно, "Play to Win", - связка из двух песен на сквозную для альбома тему культуры яппи, прикрывающей деловым костюмом и чувством собственного профессионализма душевную пустоту - и после нее напрашивающийся мелодраматичный поворот, "Soul Warfare". Во время "Play to Win" особенно заметно, насколько просто и умно выстроена сценография шоу. Два экрана с цветными лампочками по флангам выдвинуты чуть вперед, сразу за спинами Уэйра и Годфри, центральный располагается сзади - вот вам и эффект глубины. Видеоряд при этом незамысловатый, пиксельный, что называется, но соответствует духу времени (мы ведь о 81-ом годе, не забывайте) и изящно обыгрывает каждую песню.

Первая сторона "P&P" исчерпана, и группа берет символический тайм-аут. "Ball of Confusion", старый Motown-овский хит (еще одна мелочь в пользу гипотезы о соул-корнях группы), в 83-ем переделанный Уэйром под нужды Тины Тернер (Tina Turner), превращается в бенефис Билли Годфри, вытягивающей сложнейшие партии и отправляющейся отдыхать за кулисы.

Гленн Грегори: - А это самая первая песня, которую мы записали как Heaven 17...

Мартин Уэйр: - Ну чтобы посмотреть, может ли он вообще петь.

Гленн Грегори: - Вот же ты зараза.

Вокалист берется за акустическую гитару и при поддержке Уэйра исполняет проникновенную "Wichita Lineman" Глена Кэмпбелла. Лирическая пауза завершается совсем уж неожиданно: Грегори берет пару аккордов, и в них немедленно распознается... "Don't You Want Me Baby?" The Human League! Насмешка над соперниками или дань уважения им? И то, и другое.

Назад к "Penthouse and Pavement". "Geisha Boys and Temple Girls" - самая неудачная песня на альбоме, неуклюжая попытка обыграть японщину, к тому же сильно напоминающая о творчестве дуэта Кар-Мэн (мальчики-гейши? эмм), но без нее не обойтись, записали же когда-то. Еще одна песенная связка, теперь о ядерной угрозе, "Let's All Make A Bomb" и "The Height of the Fighting", вслед за ней приглушенная "Song With No Name", в которой роль первой скрипки достается Грегори. И тожественным финальным аккордом "We're Going Live For a Very Long Time", где манчестерский хор работает уже в полную силу.

На этом все, но от такой аудитории по собственной воле после часа выступления не уходят. В дело идут лучшие хиты ("I'm Your Money", "Let Me Go"), очередь доходит и до "Temptation", во время которой - и в это сложно поверить, если вспомнить средний возраст пришедших деревянный пол натурально дрожит. На прощание, уже на бис звучит пронзительная и гораздо более камерная по сравнению с оригиналом "Party Fears Two" памяти покойного Билли Маккензи (Billy McKenzie) из The Associates.

Шоу имени одного альбома - изначально сомнительный формат, но если действительно продумывать его как шоу, с убедительной и ненавязчивой драматургией, он убирает любой стадионный концерт.

A Place to Bury Strangers + Dark Horses @ XOYO, London, 24.11.2010

Готический авант-панк от Dark Horses и шугейзерские куплеты от APTBS.

В конце ноября выпускающий редактор Звуков оставил боевой пост и на неделю отправился в Британию, чтобы посетить несколько выступлений лучших групп прошлого и настоящего, оценить, насколько жизнеспособен формат "шоу имени одного альбома", и своими глазами увидеть клубно-концертную "текучку" на Туманном Альбионе.

Концертный график сложился таким образом (я не нарочно, просто совпало), что каждый исполнитель представлял не столько даже конкретный жанр, сколько определенную эпоху: за начало 80-х отвечали ветераны синт-попа Heaven 17, отмечавшие 29-летие своего первого альбома; за начало 90-х - Primal Scream, решившие напомнить о легендарной пластинке "Screamadelica"; за вторую половину 90-х и начало 00-х - мастера рейва Underworld; наконец текущий момент принадлежал американцам The National, в этом году вышедшим на пик популярности. А в качестве аперитива были выбраны те, кому еще предстоит отвоевывать свое место в истории, и это будет уже история "десятых".

Лондонский клуб XOYO, где должны были выступать нью-йоркские шугейзеры A Place To Bury Strangers и совсем еще зеленые новички Dark Horses, к московскому "XO" отношения (к счастью) не имеет. Небольшое подвальное заведение в районе Олд Стрит, хотя и заточено под клубные вечеринки, пока только начинает обрастать событиями, а потому рок-концертов тоже не чурается.

Хваленая пунктуальность английских промоутеров на этом уровне, видимо, не работает: в означенное время "doors opening" двери не открываются. Не открываются они и через полчаса, и только через час, когда у клуба собирается некое подобие очереди, мы попадаем внутрь. Я пишу это не в оправдание местной привычки начинать концерты "когда получится", но справедливости ради надо уточнить, что с подобным отношением можно столкнуться не только у нас.

Прожиточный минимум зрителей в зале - и на сцене появляются Dark Horses, команда с мистическим имиджем, туманным будущим и большими амбициями. У них только что вышел первый сингл, но ходы расписаны, кажется, на полгода вперед. Не удивляйтесь, если в 2011 году вы увидите их в расширенных списках лучших новых групп - эти возьмут если не музыкой, то фактурой. А фактура такова: "Лошади" объединяют в себе две относительно популярных ветки. С одной стороны, нордическую холодность и тягу к мистицизму, свойственную скандинавам в диапазоне от Fever Ray до виртуального проекта iamamiwhoami (дают знать о себе шведские корни вокалистки DH Лизы Элль), с другой - мрачноватый арт-панк с отсылками к раннему гот-року. Подозреваю, что группа будет всячески отплевываться от ярлыка "готы", но тем настойчивее его будут на нее лепить. Мистерия поддерживается на должном уровне: в одной из песен на сцену выходит человек в очках сварщика и принимается лупить розгами по металлической бочке. Для полноценного шоу у Dark Horses пока недостаточно песен, но в целом впечатление они оставляют недурное.

A Place to Bury Strangers, напротив, ресурсами не разбрасываются, предпочитаю всю энергию, эмоциональную и электрическую, аккумулировать в колонках и педалях фидбека. Звук погромче, ревер до упора, и пошла писать губерния. Толку от этой атаки немного: первые полчаса APTBS состыковывают два альбома The Jesus and Mary Chain, "Psychocandy" с его шумом и яростью и "Automatic" с его машинным ритмом и простыми песенными структурами. Трудно отделаться от ощущения, что Оливер Акерманн (Oliver Ackermann) и компания слишком увлекаются русской народной забавой "разбивание горшков оглоблей вслепую", иногда попадая в цель, но в основном играя на нервах у зрителей. Кто-то вспомнит, что и ранние концерты Jesus and Mary Chain протекали по схожему сценарию, но те выступления длились не более 20 минут и заканчивались разгромом концертной площадки, то есть формат панк-шоу соблюдался на все сто процентов. Сегодня пришедшие в лучшем случае прикрывают уши, спасаясь от громкости гитарных запилов, но в целом реагируют вяло - головы тут, что бы ни утверждало название второго альбома APTBS, не взрываются. Происходящее обретает смысл в последние 20 минут, когда нью-йоркцы переключаются в режим затяжного психоделического джема. Но стоило ли стоически дожидаться его весь концерт?


Репортажи нередко заканчиваются призывами и рекомендациями местным промоутерам - непременно привезти, пока свежо и горячо. Что ж, в отношении APTBS хочется дать противоположный совет. "Не везите". Есть масса групп, которые обыгрывают Акерманна на том или ином поле. Недавно побывавшие в Москве и Питере HEALTH куда изобретательнее, Wavves, Black Lips или Brian Jonestown Massacre, взять хотя бы троих для примера, просто более дикие, а с сонграйтингом гораздо лучше обстоят дела у тех же Black Rebel Motorcycle Club, которых мы, по счастью, очень скоро увидим в России.